Всепоглощающее материнское чувство способно превратить любимых детей в стяжателей и убийц

 …Спокойствие тихой улицы на окраине городка было нарушено жуткими звуками. Вскоре соседи поняли, что вой женских голосов, перемежавшихся ревом мотоциклетного мотора, доносится со двора Киселевых. Главой семьи была Мария Николаевна. Именно эта 45-летняя женщина тащила на себе все семейство. Агроном по образованию, она одна из первых в городке приобщилась к коммерции, связанной с ее профессией.
Отказывая во всем себе, старушке-матери и младшей дочери, Мария Николаевна безудержно баловала своего старшего сына Ивана. Он был единственным на свете, которого она по-настоящему любила. Это было несправедливо по отношению к матери и дочке, но поделать с собой Киселева ничего не могла. Когда Ванечке исполнилось 18, все соседи уже были уверены, что любовь, какую предлагала мать вздорному и жестокому юноше, совершенно противопоказана.
Женился Ваня в 19 и тут же переехал к жене. Но Киселева не могла жить без сына, не могла его не видеть. И готова была его вернуть любой ценой.
Ваня умел извлечь из бескорыстного маминого чувства максимальную прибыль. Разругавшись с очередной женой или сожительницей, приползал к матери отсыпаться и отъедаться. А уходя, всегда обирал семью до последней нитки.
Ходила Мария Николаевна полуголодная, почти в лохмотьях. Но за пять лет она умудрилась «справить» ненаглядному сыночку три телевизора, стенку, набор мягкой импортной мебели, не говоря уже об одежде, всегда отличного качества и модной. Последним крупным подарком Ивану был мотоцикл. В тот тихий день Иван примчался на своем байке злой и поддавший. Влез в очередное «предпринимательство», взял в долг, не отдал и был поставлен на «счетчик». Все это было до отвращения знакомо Марии. Прямо во дворе произошла жуткая ссора. Но денег мать не дала, просто потому, что не было в тот момент дома ни копейки. Даже на хлеб занимала.
Не получив желаемого, разгневанный Иван сел на мотоцикл и пытался задавить то мать, то сестру, то вышедшую из кухни бабушку. Сначала женщины восприняли эти наезды как дикую шутку, но оказалось, что Иван совершенно серьезно пытается их убить и преследует петляющих по двору родственниц упорно и целеустремленно. Эту историю поведала мне сама Мария Николаевна, едва оправившаяся от шока.
Сбежавшиеся на крики и рычание мотора соседи схватили маменькиного любимца, намяли ему бока и покорежили мотоцикл, за который Мария все еще отдавала долг. Потом действие разворачивалось еще печальнее. Покалеченная женщина,  стоя на коленях, умоляла соседей простить ее бедного «мальчика», не вызывать милицию. Соседи согласились. Единственное их условие, жестоко поставленное Ивану - выметаться из городка и не показываться миру на глаза, что и было им выполнено молниеносно.
Передо мной эта уже седая, неряшливо одетая женщина, выглядевшая лет на десять старше своего возраста, хотела узнать, как ей жить дальше. Она ни словом не обмолвилась о том, что старая мать едва оправилась от происшедшего, что у дочери - нервный срыв, и она  собирается снимать угол у чужих людей, лишь бы избавиться от очередной встречи с беспредельщиком-братом. А в том, что Иван вскоре появится в их доме и будет продолжать обижать мать, девушка не сомневалась. Не сомневаются в этом ни соседи, ни сама Мария Николаевна.
Она - раба бездумной любви, которая сделала нравственным уродом ее сына, разрушила ее семью, исковеркала ее душу, превратила молодую энергичную женщину в безвольную изможденную старуху. Ее аномальная зависимость от сына и его капризов уже ничего не имеет общего с любовью. И разрушает не только Ваню, но и саму Марию. Но советами ничего изменить уже невозможно.  Мария расслабилась настолько, что рассказала мне «страшную тайну». Оказывается, даже теперь бедного Ваньку ей жаль больше всех на свете.  
Я не скрывала от Марии, что не разделяю ее позиции, считая, что взрослому негодяю, едва не убившему троих близких, нужно вообще не давать ни копейки и прекратить с ним общение, пока он не поймет, что сделал и как живет на свете.
Но выслушала мой монолог Мария равнодушно, уже погрузившись в свои мысли и планы. И тогда я решила рассказать ей жестокую историю еще об одной безумной материнской любви.
…Хотя ей вот-вот исполнится 70 лет, Ольга Петровна с утра до вечера крутилась, как белка  в колесе. Мелкий копеечный бизнес всегда самый суетный и унизительный. Надо купить на оптовом рынке несколько блоков дешевых сигарет, а продать врассыпуху, в часы пик в оживленном месте. Можно поздно вечером у какого-нибудь пивного бара. Там же охотно, не торгуясь, покупают запоздавшие мужики батоны, сосиски.  Работы Ольга Петровна не боялась. Умела найти общий язык с людьми. Но вот беда, не сумела найти с самым любимым и дорогим человеком на свете, 39-летним Шуриком, ненаглядным сыночком! Из-за него она и крутилась. Александру всегда были нужны деньги, даже теперь, когда он выбился в предприниматели, купил квартиру и машину. И совершенно забыл о том, сколько раз мать его выручала. А пару лет назад просто отдала Шурику на покупку киоска все свои сбережения: и на черный день, и «гробовые». Тогда сын пообещал, что уже через год не только все вернет, но и озолотит мать. Но время шло, о долге Шурик забыл. И мать не напоминала о нем. Продолжала торговать. И рада была просто оттого, что сын частенько навещал ее. Приходил Шурик иногда поздно ночью. И мать дала ему ключи от своей квартиры.
Его действительно часто тянуло к матери: во время неприятностей, разочарований. Часто он приходил злой и пьяный. Шурик знал, что мать готова ради него на все. Но это не мешало Ольге Петровне ругать и пилить сыночка, не выбирая выражений. Они были во многом похожи. Характеры у обоих были скверные. Сдерживать свои эмоции мать с сыном так и не научились.
Ольга Петровна порой забывала, что у нее есть еще один сын, старший, добрый, полная противоположность Шурику. Старший был женат, мать не обременял, не грубил, не терзал просьбами. А напротив, всячески помогал, спешил привезти продукты и лекарство. Но, страшно сказать, никаких особенных чувств к нему мать не испытывала. И даже с облегчением вздыхала, когда тот уходил.
Правда, свалившись год назад с инсультом, в чем была заслуга и Шурика, Ольга сумела, наконец, оценить заботу старшего сына и его семьи. Они ни на минуту не оставляли мать одну! Шурик тоже испугался, притих, но переживал, в основном, что останется без помощи и опеки. Что некому будет выносить его капризы, вопли, пьяные слезы, взрывы зависти и жестокости. А главное, некому уже будет совать ему, словно малышу на мороженое, в карман мятые десятки. Он так привык считать себя маменькиным любимчиком...
Оправившись от инсульта, Петровна снова бросилась в мелкую ручную торговлю. Шурику, как всегда, нужны были деньги. Мать могла быть вздорной, крикливой, не всегда  бескорыстной, но всегда  щедрой, готовой отдать любимчику последний кусок.
В ту страшную ночь настроение у Александра было отвратительным. Он насмерть рассорился со всем миром. Крепко выпил, прихватил еще бутылку с собой и пришел к матери. Открыл дверь собственным ключом. И направился в кухню. Мучительно хотелось выпить, без расспросов и приставаний, в одиночку.
Но не тут-то было. Каждый визит Шурика был смыслом жизни для матери. И Ольга Петровна тут же выплыла из своей комнаты: расспрашивать, обсуждать и осуждать. Ссора началась мгновенно. И приняла неожиданно опасные формы. Озверевший Шурик орал на мать, оскорблял, выталкивал из кухни. А она возвращалась вновь и вновь, уже тоже не ведая, что творит, пыталась найти какие-то слова, чтобы образумить и успокоить сына.
Несчастной Ольге Петровне любимчик нанес ногами и кулаками более тридцати пяти ударов. Уже лежа на полу, старая женщина плакала, кричала, умоляла Шурика оставить ее в покое. Все было напрасно. Судебная экспертиза определила, что он не был пьяным до потери пульса, не находился в состоянии аффекта. И вполне отвечал за свои действия.
Соседи слышали шум и крики. Но это были привычные семейные сцены между матерью и сыном. Не удивились они и когда ночью багровый взбешенный Шурик, чертыхаясь, выскочил из дома и громко стукнул дверью. Никому даже в голову не могло прийти, что в это время в квартире лежит истекающая кровью мать и из последних сил зовет на помощь… своего сына.
Любимчик и не думал возвращаться. Спокойно переступил через мать, бросив фразу «приду утром». И, действительно, пришел. Окровавленная женщина лежала без сознания на полу. У Шурика началась истерика.
Обливаясь слезами, он бросился за помощью к соседям. Когда старший брат подъехал к материнскому дому, там толпилось много людей, дежурила милиция, а бездыханную Ольгу Петровну увозила уже бесполезная «Скорая помощь». В больнице, не приходя в сознание, она скончалась.
С места преступления Шурик уехал на собственном автомобиле и еще некоторое время оставался на свободе. Но наказание настигло его: десять лет лишения свободы в колонии строгого режима. А уже о том, каким будет для Шурика страшный суд, даже жутко подумать.
Так закончились эти две жуткие истории о слепой, безумной и безудержной материнский любви, изуродовавшей не только души взрослых детей, но и их собственные. Возможно, если бы несчастные матери вовремя посмотрели на себя со стороны и вспомнили, что у них есть еще другие родные  и близкие люди, нуждающиеся в заботе и любви, не произошли бы подобные трагедии, о которых слышим из теленовостей не так уж и редко.
Но, увы, все мы умеем здраво рассуждать и смотреть правде в глаза только после того, как несчастье уже случилось.