"Скандальные" мемориальные плиты, которыми в Казанке выложили дорожку, в советские времена сняли с... могил

Пришли навеки поселиться...

На автостанции бойкая тетенька Валя одиноко торгует творогом и яйцами — вдруг кто из проезжающих купит. Местным не надо, все живут «на земле» и имеют своих кур, овец, коров, свиней... Без хозяйства не обойтись — в поселке, как и во многих ему подобных, работы нет. Но жизнь теплится — латают дырки на дорогах, убирают листья, меняют покрытие на улице, в самом начале которой и стоит Валин прилавок.

— А вот что это за история с дорожкой из плит с памятника? Слышали вы?

— Нет... Так это ж, наверное, не в нашей «сотне», а в центре. Мы туда не ходим — времени нет. Мемориал, знаю, ремонтировали к празднику. А что там и как... То начальству виднее.

Казанка маленькая, но длинная — растянулась вдоль недавно еще полноводной, а теперь обмелевшей реки Висунь. Двести с лишним лет назад здесь остановился перезимовать обоз с казенными крестьянами — переселенцами из центра России. Думали: на время, оказалось — насовсем.

Было это 4 ноября, как раз на день иконы Казанской Божией Матери. Поселение так и назвали Казанкой. Через полвека к русским крестьянам подселили украинских — с территории нынешней Хмельнитчины. Потом тут образовалось военное поселение — вот с тех пор местные так и меряют Казанку на сотни: первая сотня, вторая, третья...

Свою историю здесь знают и ценят. Спроси любого — расскажет. Вот восьмилетний Максим с огромным рюкзаком бежит вприпрыжку — в школу опаздывает, вот старенькая Наталья Николаевна тащит тележку на базар — купить зерна курам... И стар и мал рады поговорить с приезжим «за жизнь», поведать об истории родного поселка, но что за история такая приключилась с плитами с мемориала — только плечами пожимают.

— Наталья Николаевна, мы ж с вами на той самой дорожке и стоим. Вот плиты, смотрите.

— Не знаю я, дорогая. Мне не до плит каких-то. У меня дед лежачий, сама болею, пенсия маленькая...

Махнув рукой, бабушка уходит в сторону рынка. Тележка грохочет по выбоинам старых бетонных плит. Еще недавно они были надгробиями. По обе стороны от дорожки, в грязи, — черные осколки с белыми буквами. Еще недавно они были именами героев.

Слепили из того, что было

Судоходная, полная рыбы река Висунь, познав радости мелиорации, обмелела до мутного ручейка, а местами и совсем ушла под землю. Оставила после себя пустырь шириной в километр. Чтобы перебраться «на тот берег», нужно месить грязь или делать изрядный крюк.

Поселковый совет озадачился тротуарными переходами через пустырь. Первый, самый длинный, сделали год назад — для учеников гуманитарной гимназии, но ходит по нему, ясное дело, весь поселок. Потом еще дорожку сложили, подальше. Лепили из того, что было. Переходы собраны из разнокалиберных плит и плиток — где улицу разбирали, где забор, где дом... Не до красоты особой, когда денег нет. Чисто, сухо, аккуратно — и хорошо. Люди ходили по переходам и хвалили поселковые власти. А как задождило этой осенью, власти решили между двумя дорожками и третью выложить — к первой школе.

Наталье Паланич обиднее всего, что ее обвинили в корысти: поселковый голова-де сделала дорожку от работы к своему дому, для собственного удобства. Глупость, конечно. Но вот то, что случилось, просто глупостью не назовешь. А как тогда: недоразумением, халатностью, кощунством? Не хочется громких слов и моралей с надрывам. Как факты не назови, они уже не изменятся. А дело было так.

— Мы несколько лет вынашивали идею обновить мемориал в центре Казанки, — рассказывает Василий Кузин, председатель районного совета. — Искали резервы в местном бюджете, спонсоров, громада собирала деньги. Мемориал у нас строили еще в 67-м. Перезахоронили здесь останки воинов-освободителей, памятник поставили, установили простые бетонные плиты. Покрасили их черной краской, белой написали имена героев. Вспомнили земляков, которые погибли и на гражданской, и на Великой Отечественной, и павших в боях за освобождение Казанки не забыли...

Без малого полвека прошло, мемориал обветшал — площадь просела, плиты потрескались. Ко Дню Победы хотели его обновить, но успели только к годовщине освобождения Украины. Получилось скромно, но достойно. Отреставрировали скульптурную композицию, замостили гранитом площадь, посреди нее зажгли Вечный огонь, новые гранитные плиты уложили. А вот куда девать старые?

Кому первому пришла мысль использовать их «для людей» — на новую тротуарную дорожку? Говорят, заместителю поселкового головы Владимиру Погорелому, строителю по специальности. Но, скорее всего, решение это было коллегиальным. С самого начала обсуждалось — надписи с плит надо убрать, сошлифовать вместе со слоем краски. Почему этого не сделали? Вопрос, в принципе, риторический. Кто-то поленился в спешке: и так сойдет, никто не узнает, а кто-то не проконтролировал...

Районная газета отрапортовала коротенькой заметкой под рубрикой... «Добрі справи», а потом о случившемся просто забыли в череде событий. Сначала отмечали День освобождения, потом — день рождения, именины Казанки. Недели три люди ходили по надгробиям с мемориала, в буквальном смысле слова втаптывая их в грязь. Многие так этого и не заметили. Многие, но не все.

Вопросы без ответов

— Я проезжал по новой дорожке на велосипеде, — вспоминает Сергей Трощинский, — смотрю: что-то не то. Остановился, пригляделся: так это ж с мемориала плиты! Там где-то и дядьки моего родного фамилия есть, он — фронтовик. Возмутился я. Потом встретил одноклассницу, говорили об этом, она тоже сказала: безобразие!

Одноклассница Сергея — первый секретарь Казанковского райкома КПУ Татьяна Лиферова — подвела под событие идеологическую и политическую базу, привлекла однопартийцев, собрала фотографии безобразия, в газету написала. Но главный «сор из избы» вынес другой оппозиционер — руководитель местной ячейки «Батьківщини» Александр Смаровоз — он поднял шум через николаевские интернет-издания. И правильно сделал.

Впрочем, к этому времени надгробия с дорожки уже убрали. Руководство поселка ужаснулось от того, что само же и сотворило... 8 ноября, по распоряжению главы поссовета Натальи Паланич, они были демонтированы и под акт переданы на склад казанковскому предпринимателю. Сейчас плиты лежат там под забором, в траве.

— Если честно, мы не знаем, как правильно поступить, — признается Василий Кузин. — Ведь то, как они складированы, — тоже кощунство. Надписи сошлифуют — это совсем несложно сделать, а дальше? Закопать плиты или как-то использовать их — вот как быть в такой ситуации? Ведь в любом случае найдутся желающие опять превратить это в политическое шоу...

Я не знаю, что ответить. Наверное, гораздых давать советы в подобной ситуации найдется и без меня немало. Вот только где все они были раньше? Казанковец Владимир Никулин тоже не знает, что подсказать, — для него случившееся — личная трагедия:

— Фамилии на этих плитах написаны рукой моего отца, он помогал скульптору оформлять мемориал. Я совсем мальчишкой тогда был, но хорошо это помню. Часто потом ходил смотреть на мемориал, эти плиты были для меня памятью об отце...

Время скоротечно, и людей, по судьбе которых прокатилась та страшная война, все меньше. Что останется от нее — только несколько страниц в учебнике истории, красивые правильные слова с трибун? Что есть истинный патриотизм вообще и что такое благие намерения — в этом конкретном случае?

Работа над ошибками

— Я готова лично просить прощения у каждого из земляков за то, что случилось, — Наталья Паланич искренне переживает. — Моя вина, я должна была проконтролировать, вникнуть. Самое скверное, что уже не могу ничего исправить.

Еще до того, как разгорелся скандал в прессе, регионалов — поселкового голову и ее зама — заслушали на совете партии, объявили по строгому выговору, некоторые предлагали уволить... Старшие товарищи настроены жестко: представляете, говорят, если б это случилось «при Союзе», что б с ними сделали?!

Ну, во-первых, я не представляю, что еще каких-то лет 25 назад подобное «рацпредложение» вообще могло прийти кому-то в голову, а во вторых...

Сама не знаю, зачем я это сделала, — наверное, просто машинально, — подняла из грязи возле дорожки черный осколок плиты с белыми буквами, обтерла и сунула в сумку. Наткнулась на него уже по пути домой, в автобусе рассмотрела повнимательнее и вот что вдруг заметила. По черной масляной краске белой аккуратно, от руки, выведена пара букв — все, что осталось от имени героя. Но с «изнанки» осколка тоже есть буквы «...еев» — они не написаны поспешно, а качественно выдавлены на бетоне. Тоже остаток чьей-то фамилии? Выходит, плиты на мемориале и тогда, много лет назад, «перелицовывались» из экономии. Интересно, из чего — скорее всего, они тоже были могильными плитами, утратившими, так сказать, актуальность. История повторяется?

Ирина Нежигай, «Голос Украины». Николаевская область.