27 лет назад в гуще событий, происходящих на Чернобыльской АЭС, были и отважные николаевские пожарные

В историю человечества навсегда вошло 26 апреля 1986 года, когда в 1 час 23 минуты по местному времени взорвался четвертый реактор Чернобыльской атомной электростанции. Позже эта авария была признана первой в мире техногенной катастрофой с наивысшим (седьмым) уровнем опасности по международной шкале ядерных происшествий. До сих пор далеко не все знают, что в тот день в атмосферу было выброшено радиоактивных веществ в 400 раз больше, чем при бомбардировке Хиросимы.
Тогда погибли около 50 работников станции и пострадали сотни спасателей. Определить масштабы катастрофы и ее влияния на здоровье людей до сих пор трудно - только от рака, развившегося в результате полученной дозы радиации, умерли от 4 до 200 тысяч человек.
Нет необходимости подробно говорить о шагах, которые предпринимались по ликвидации последствий аварии. Об этом уже много рассказали. Но героическими усилиями пожарных, военнослужащих, специалистов различных профессий с энергией уже «не мирного атома» удалось частично справиться.
В числе тех, кто, как говорится, находился на передовой линии, были и николаевцы. О страшных днях они вспоминают с неохотой. Но до сих пор уверены, что в те майские дни, 27 лет назад, просто выполняли свою работу…
 
Спасали, как обычно
Сотрудник пожарной части №2 города Николаева, а ныне пенсионер пожарной охраны Игорь Сатура, прибыл в зону отчуждения почти через месяц после аварии. В Чернобыле он работал 15 суток.
- После училища прошло три года, и мне нужно было как раз повышать квалификацию. Когда приехал в Киев, нас сразу начали готовить к поездке на станцию. Свои вещи оставили в центре переподготовки, нас переодели и отправили в Чернобыль. Я тогда
46-й размер одежды носил, а выдали мне комплект формы на десять размеров больше! Правда, в «зоне» этот вопрос быстро решился - мы переодевались по 4-5 раз в день. На станцию заходишь и переодеваешься, а снятая одежда сразу утилизировалась. После смены шли в баню, мылись и опять переодевались, - вспоминает Игорь Сатура.
Первые пять дней, по словам пожарного, его учил и наставлял полковник Владимир Маевский, работавший в свое время начальником пожарной части в Южноукраинске, а уже оставшиеся десять дней новичков наставлял сам Сатура.
- Сначала было психологически тяжело, но потом обвыкся. Хотя ничего сверхъестественного не было! То была наша повседневная работа, - говорит ликвидатор.
По штатному расписанию Сатура должен был проработать на ликвидации десять дней. Но нехватка людей вынудила остаться еще на пять дней. За это время приходилось и на пожары выезжать, и «тяжелую» воду из-под реактора откачивать.
- На станцию нас возили на БРДМ. Она «летала» под 100 километров в час. Но за те мгновения, что мы проезжали мимо реактора, успевали «поймать» пару-тройку рентген.
Но сказать наверняка, насколько сильно «фонило» в те дни, ликвидаторы не берутся. Коллега Игоря Сатуры Олег Швец, проработавший в «зоне» с осени 1987 года по весну 1988-го, за полгода в Чернобыле не единожды выезжал на пожары - горели и здания, и печально известные рыжие леса.
- Старались как-то по возможности контролировать фон. Нам и дозиметры выдавали. Но от них толку было мало. Ведь на расстоянии в несколько шагов приборы давали разные показания. Да и во время пожара думали совершенно о другом. За полгода трижды тушили лесные пожары, - вспоминает Олег Швец.
 

Мертвая зона
- Въезжаешь в зону, а там техника «мертвая» стоит, людей нет... Одним словом - зона отчуждения. Жутко становилось. Потом, конечно, привыкали. Но все равно пытались уехать как можно скорее, - делится воспоминаниями пенсионер пожарной охраны Владимир Зинкевич, побывавший в Чернобыле в мае 1987 года.
Через месяц после взрыва на
4-м реакторе, 24 мая 1986 года на атомной станции произошел масштабный пожар - загорелись кабельные тоннели между двумя блоками. Нависла угроза еще одного взрыва, последствия от которого могли быть самыми плачевными. И здесь уже на табель о рангах никто не смотрел. На ликвидацию пожара «кинули» всех: и пожарных, и непожарных, и полковников, и лейтенантов.
- Всем выдали форму и отправили тушить полымя. С огнем боролись почти десять часов. В ту ночь многие получили такие дозы, что были сразу эвакуированы в Киев, - говорит Игорь Сатура.
Ситуация осложнялась тем, что кабельные тоннели были залиты так называемой «тяжелой» водой, «ушедшей» из системы охлаждения 4-го реактора. Скорее всего, полагает пожарный, причиной пожара стало короткое замыкание. Ведь кабели в шахтах оставались под напряжением, поскольку в первое время их попросту не могли отключить.
- Чем эти тоннели были опасны для человека? Ну, вот представьте... Идешь по нему в сапогах, пусть даже в забродах... Но там приямки есть, а под водой их не видно. Шагнул неудачно, споткнулся и окунулся с головой. Такого человека мгновенно эвакуировали, поскольку вода была очень заражена. Бывают химические ожоги, бывают термические, а это были радиоактивные - это когда кожа клочьями слезает - вспоминает пожарный.
Утром 24 мая Игорь Сатура остался на распутье: либо выбираться из Чернобыля на попутках, либо оставаться еще на сутки. Он выбрал первый вариант. Получил документы, позволяющие покинуть зону отчуждения, вместе с одесситом высмотрел грузовик-бетономешалку с николаевскими номерами и попросил подбросить в Киев. Эти машины-бетономешалки базировались в столице, возили в зону отчуждения бетон и арматуру.
С выездом из зоны отчуждения у Сатуры и его попутчика проблем не возникло, а вот уже в самой столице произошел курьез.
- Когда приехали в Иванково, оказалось, что завскладом куда-то ушел, а водитель не мог нас долго ждать, так что поехали мы дальше. Киев мы плохо знали, а водитель высадил нас где смог. До центра переподготовки надо было еще пару остановок на автобусе подъехать. А в Чернобыле-то нас должны были переодеть, но мы так торопились, что уехали в белых костюмах атомщиков (белая шапочка, белый верх, белый низ и белые бахилы). И вот стоим на остановке, подъезжает «Икарус», забитый до отказа. Мы в заднюю дверь на нижнюю ступеньку втиснулись и тут вмиг «гармошка» опустела! Только пара растерявшихся бабулек пялили на нас глаза! В Киеве ведь паника сильная была, а тут мы в этих костюмах. Мне тогда стыдно так было, но поделать ничего не мог, - еле сдерживая смех, рассказал Игорь Сатура.
В центр переподготовки пожарные таки добрались, но уже поздним вечером. Начальник центра был ошарашен, когда их увидел - сразу приказал переодеть, натопил баню и выдал новую одежду.
- Оделись в чужую одежду с пустыми карманами и поехали домой. У нас ведь с собой ничего не было. Все оставили в центре, когда в «зону» ехали. Кстати, кто сглупил и взял туда документы, то их там изымали и сжигали. Картон радиацию в себя сильно вбирал, - вспоминает Игорь Сатура.
Когда пожарный добрался в Николаев, жена его сразу даже не узнала.
- Я туда ехал в 46-м размере, а вернулся на несколько меньше, а еще и лысый, и черный. Из-за радиации очень сильно загорел. Я когда приехал, можно было подумать, что не в Чернобыле работал, а на Средиземном море отдыхал. А лысый потому, что брили наголо. Волосы ведь накапливают радиацию, - рассказывает пожарный.
О времени, проведенном в Чернобыле, Игорь Сатура не жалеет.
- Я мог туда не поехать, ведь прекрасно понимал, что там произошло. Но если не мы, то кто? Мой отец служил в управлении пожарной охраны, был начальником гражданской обороны. Поэтому об аварии он знал. А матери ничего не сказал, уже потом она узнала, что за командировка у меня была, - говорит пожарный. - Очень многие приезжали на сутки. С одной стороны, они сами не выдерживали, а с другой стороны, их не выдерживали окружающие. Люди там ведь разные были.

Что же представляет из себя зона в наши дни. Уникальная жизнь в Чернобыле сейчас количество самоселов превысило отметку в 500 человек. Возвращение эвакуированного населения на свои, родные, места проживание оказали влияние экономические, социально-психологические, демографические, административные и правовые факторы.

На Николаевщине почти 8 тысяч чернобыльцев
В Николаевской области, по данным Главного управления труда и социальной защиты населения, на учете состоят 7494 человека, причисленных к пострадавшим вследствие катастрофы. Из них 39 процентов  -  ликвидаторы аварии, 36 процентов - потерпевшие, и 25 процентов - дети.
На 2013 год для выплаты льгот и компенсаций в Николаевской области из бюджета предусмотрено 10 миллионов 133 тысячи гривен. С начала года уже использовано 2,8 миллиона. Заявления на путевки для санаторно-курортного лечения  в 2013 году подали 846 николаевцев.
В облгосадминистрации утвердили план мероприятий по случаю печальной даты - это диспансерные обследования, митинги-реквиемы, молебны...