Военные археологи вытянули танк со дна Южного Буга
Увлечение этих людей - находить незахороненных солдат и сдавать реликвии в музей
«Что для меня военная археология? Разве можно объяснить, что такое увлечение охотой или рыбалкой? С одной стороны, это хобби, с другой‚ - нечто большее, то‚ во что вкладывается душа и все свободное время, - рассказывает 47-летний военный археолог Олег Корнеев - поисковик с 30-летним стажем, глава фонда «Наследники победителей». - Мы с товарищами хотим, чтобы на нашей земле не осталось незахороненных солдат. Ведь есть те, кто со времен ВОВ лежат и в лесах, и на огородах, и возле дорог, а ведь даже животных хоронят на кладбищах. На погребение к нам всегда приходит священник... Пусть те солдаты найдут Царство Божье, если оно есть».
По словам Олега, в нашей стране около тысячи человек разделяют его увлечение. И влечет людей не только патриотизм или азарт (во время раскопок находится много артефактов). Военная археология дает возможность узнать то, о чем не пишут в учебниках. «Вот вы знали, что в Ровно есть бункер-ставка Эриха Коха, а в Житомире - руины полевой ставки Гиммлера?» - спрашивает Корнеев.
«Немчик»
Места, где могут лежать бойцы, поисковики ищут в архивах, в отчетах о боевых действиях, опрашивают жителей сел, рядом с которыми шли бои. Рассказы селян часто бывают и страшными, и комичными, в них не только героизм солдат, но и жизнь стариков, женщин, в чьи села пришла война. Например, одна бабушка рассказывала нашему герою про фашистов: «Такие поганцы! Так издевались над нами! Придумали себе развлечение: напоили пятилетнего мальчика вином, посадили его в траншею и на губной гармошке играют. Малыш ползает, а они хохочут. Наши бабы это увидели и пошли разбираться. И такой грозный вид у них был, что немцы побросали винтовки - и в блиндаж. А бабы по стене кулаками колотят: «Выходите, мерзавцы!». «Такое нарочно не придумаешь, история вполне могла случиться. Линия обороны в том селе долго стояла на одном месте. Молодые немцы перезнакомились с нашими девушками и как врагов друг друга не воспринимали, а тут такой «женский бунт», - поясняет Олег.
Еще одна история, которую рассказали Корнееву, произошла в 1944-м, когда фашистов выбили с нашей территории. В селе жил только один мужчина, его не взяли в армию из-за хромоты. Он вместе с женщинами ходил в лес за дровами, заодно вместе обследовали и немецкие блиндажи. В одном из них нашли едва живого немца. Солдата ранили во время боя, и он жил один в лесу несколько зимних месяцев, чем питался, как выжил - неизвестно. И пока женщины смотрели на бедолагу, мужик схватил лопату и зарубал фашиста. После этого все село перестало с ним разговаривать: «Одно дело в бою убить, а другое - вот так, беззащитного». Кончилось тем, что мужчина-убийца не выдержал бойкота и уехал в другую деревню.
Среди солдат есть украинцы?
«У россиян и белорусов есть поддержка государства, а мы на поиски тратим свои личные деньги. Например, платим экспертам-криминалистам за восстановление истлевших документов, - говорит Олег. - Однажды нам не хватало на перезахоронение 3000 грн. Я зашел в офис одной из партий, объяснил, на что прошу деньги, а в ответ: «А среди погибших есть украинцы?». Я молча развернулся и вышел. Ну что это за логика? Украинцев - хоронить, а русских или грузин - назад в яму? - говорит Олег. - Да, среди нас есть те, кто интересуется только местами боев УПА. Нельзя сказать, что мы дружим, но общаемся».
«Моя самая крупная находка - затонувший немецкий танк»
«Моя самая крупная находка - немецкий танк Т3. Мы подняли его со дна Южного Буга в 1996 году, - говорит военный археолог Олег Корнилов. - У нас была информация, что во время ВОВ под Вознесенском наш самолет разбомбил понтон. Один из немецких танков «поймал дельфина» - упал в реку. Искали мы его очень долго, водолазы неделю обследовали дно и наконец нашли люки башни - сам танк затянуло двухметровым слоем ила. Дно размыли, затем военные тягачи вытянули бронемашину на берег, и сейчас она стоит в музее Вооруженных сил Украины».
Поисковики в отличие от черных археологов свои находки отдают в музей, а со своим «темными конкурентами» хорошо знакомы. «Бывает, что ссоримся из-за участка, на котором надо провести раскопки: встретились, поругались, разошлись. Особой вражды нет, понимаем, что черные археологи - историки, которых бедность заставила взяться за лопаты, - говорит Корнеев. - Значок немецкого танкиста продают за $200. Железный крест с дубовыми ветвями за $500, немецкие наградные перстни могут стоит $2000. Коллекционируют «бытовуху»: флаконы одеколона, средства против вшей, даже пуговицы. Но такие вещи недорогие, цена - десятки гривен. Считается, что за останки немецкого солдата родные готовы платить тысячи, но это не так. Представьте, вам звонят: «Мы нашли могилу вашего деда, платите». За такое можно и в лицо получить, ведь «торговать костями» - кощунство».
По словам Олега, в нашей стране около тысячи человек разделяют его увлечение. И влечет людей не только патриотизм или азарт (во время раскопок находится много артефактов). Военная археология дает возможность узнать то, о чем не пишут в учебниках. «Вот вы знали, что в Ровно есть бункер-ставка Эриха Коха, а в Житомире - руины полевой ставки Гиммлера?» - спрашивает Корнеев.
«Немчик»
Места, где могут лежать бойцы, поисковики ищут в архивах, в отчетах о боевых действиях, опрашивают жителей сел, рядом с которыми шли бои. Рассказы селян часто бывают и страшными, и комичными, в них не только героизм солдат, но и жизнь стариков, женщин, в чьи села пришла война. Например, одна бабушка рассказывала нашему герою про фашистов: «Такие поганцы! Так издевались над нами! Придумали себе развлечение: напоили пятилетнего мальчика вином, посадили его в траншею и на губной гармошке играют. Малыш ползает, а они хохочут. Наши бабы это увидели и пошли разбираться. И такой грозный вид у них был, что немцы побросали винтовки - и в блиндаж. А бабы по стене кулаками колотят: «Выходите, мерзавцы!». «Такое нарочно не придумаешь, история вполне могла случиться. Линия обороны в том селе долго стояла на одном месте. Молодые немцы перезнакомились с нашими девушками и как врагов друг друга не воспринимали, а тут такой «женский бунт», - поясняет Олег.
Еще одна история, которую рассказали Корнееву, произошла в 1944-м, когда фашистов выбили с нашей территории. В селе жил только один мужчина, его не взяли в армию из-за хромоты. Он вместе с женщинами ходил в лес за дровами, заодно вместе обследовали и немецкие блиндажи. В одном из них нашли едва живого немца. Солдата ранили во время боя, и он жил один в лесу несколько зимних месяцев, чем питался, как выжил - неизвестно. И пока женщины смотрели на бедолагу, мужик схватил лопату и зарубал фашиста. После этого все село перестало с ним разговаривать: «Одно дело в бою убить, а другое - вот так, беззащитного». Кончилось тем, что мужчина-убийца не выдержал бойкота и уехал в другую деревню.
Среди солдат есть украинцы?
«У россиян и белорусов есть поддержка государства, а мы на поиски тратим свои личные деньги. Например, платим экспертам-криминалистам за восстановление истлевших документов, - говорит Олег. - Однажды нам не хватало на перезахоронение 3000 грн. Я зашел в офис одной из партий, объяснил, на что прошу деньги, а в ответ: «А среди погибших есть украинцы?». Я молча развернулся и вышел. Ну что это за логика? Украинцев - хоронить, а русских или грузин - назад в яму? - говорит Олег. - Да, среди нас есть те, кто интересуется только местами боев УПА. Нельзя сказать, что мы дружим, но общаемся».
«Моя самая крупная находка - затонувший немецкий танк»
«Моя самая крупная находка - немецкий танк Т3. Мы подняли его со дна Южного Буга в 1996 году, - говорит военный археолог Олег Корнилов. - У нас была информация, что во время ВОВ под Вознесенском наш самолет разбомбил понтон. Один из немецких танков «поймал дельфина» - упал в реку. Искали мы его очень долго, водолазы неделю обследовали дно и наконец нашли люки башни - сам танк затянуло двухметровым слоем ила. Дно размыли, затем военные тягачи вытянули бронемашину на берег, и сейчас она стоит в музее Вооруженных сил Украины».
Поисковики в отличие от черных археологов свои находки отдают в музей, а со своим «темными конкурентами» хорошо знакомы. «Бывает, что ссоримся из-за участка, на котором надо провести раскопки: встретились, поругались, разошлись. Особой вражды нет, понимаем, что черные археологи - историки, которых бедность заставила взяться за лопаты, - говорит Корнеев. - Значок немецкого танкиста продают за $200. Железный крест с дубовыми ветвями за $500, немецкие наградные перстни могут стоит $2000. Коллекционируют «бытовуху»: флаконы одеколона, средства против вшей, даже пуговицы. Но такие вещи недорогие, цена - десятки гривен. Считается, что за останки немецкого солдата родные готовы платить тысячи, но это не так. Представьте, вам звонят: «Мы нашли могилу вашего деда, платите». За такое можно и в лицо получить, ведь «торговать костями» - кощунство».
Влад Абрамов, "Сегодня"