Всем горестям назло...

Комментарии:
За четыре года Людмила перенесла несколько операций и клиническую смерть
Резко похолодало, моросил дождик. В зале почты я оформила подписку на газеты и журналы. И невольно стала свидетельницей встречи двух женщин. Когда-то они вместе работали. Зинаида была в трикотажном платье явно с чужого плеча, на голых ногах - шлепанцы. Лицо - отечное, синюшное. Людмила - хорошо одетая, строгая прическа очень шла ей, уверенная в себе, держалась с достоинством. Зинаида обрадовалась встрече, сверкнула своей беззубой улыбкой. Бросилась к Людмиле с поцелуями. Та поморщилась и с недоумением смотрела на бывшую коллегу. Позже она признается мне:
- Я слышала, что Зина пьет, но давно не видела ее, и меня поразил ее вид... А Зинаида тотчас стала жаловаться  на тяжелую жизнь, и что зубы ей выбил ее гражданский муж.
- Он же убьет тебя когда-то! - воскликнула женщина и добавила с жалостью. - Зина, что ты сделала со своей жизнью?
- Хорошо тебе рассуждать! У тебя все есть! Слышала, ты даже книжку свою выпускаешь... А у меня... Я столько пережила...
- Не больше, чем другие, но они же не спились...
- Что ты понимаешь в моей жизни? Подумаешь, поэтесса! - она дыхнула  перегаром...
Опираясь на палочку, Людмила медленно вышла из зала. Лицо ее было залито слезами... Позже она рассказала мне:
- Целый день перед глазами у меня было лицо Зины, и мысленно я ей рассказывала о своей жизни, о том, что мне пришлось пережить и не сломиться, не спиться, выстоять, не потерять веру.
Действительно, она смогла многого добиться в жизни. Хотя ее жизненная дорога была устлана не цветами, а все больше шипами да колючками.
- С трехмесячного возраста меня воспитывали бабушка и дедушка - родители матери. Родители мои расстались, и мать вскоре снова вышла замуж, и я ей была не нужна.
Нелегко деду и бабушке воспитывать ребенка. Пережили и разруху послевоенную, и голодовку 1947 года. Но они меня любили, жалели. Я хорошо училась, любила читать, занималась спортом, имела неплохие результаты по плаванию, легкой атлетике, говорили, что красивая. Но я не обращала внимания на свою внешность. Бедно одевалась. Да и вообще в классе все скромно одевались. Парни засматривались. Особенно Володя, его голубые глаза неотрывно следили за мной. И мне он очень нравился. После школы разъехались. Переписывались. Он писал, что любит меня больше жизни. Планировали, мечтали о совместном будущем. Но - не судьба.
Она училась в Николаеве, он - в Харькове в военном училище. На каникулах должны были встретиться в родном селе. Когда Люда приехала, бабушка сказала, что приходил Володя, как раз была и мать девушки, и она о чем-то говорила с парнем. Что она ему сказала, неизвестно, но он пулей вылетел из дома, вскочил на велосипед и умчался со двора. В тот день он погиб из-за неудачного прыжка с мостика в воду. Ударился о камень головой.
- Смерть Володи была первой утратой... Я долго страдала, но время вылечило. Отношение матери наложило отпечаток на мой характер. Ведь при живых родителях я росла сиротой. В редкие приезды матери и младших сестер я видела, как она их любит, ласкает. Мне так хотелось, чтобы и меня она приласкала, так ждала, что и меня поцелует на ночь, как их. Напрасно. Лежала, и тихие слезы заливали мое лицо. Бабушка, святая душа, все это видела, сама плакала от жалости ко мне, говорила: «Ну, что у нее за сердце...»
Был период где-то с год, когда я жила вместе с семьей матери. Много обид перенесла от них, и рада была вернуться к бабушке. Но эти отношения не прошли даром. Мне казалось, что я никому не нужна.  Думала, что после Володи никого больше не смогу полюбить.
После института Людмилу направили в Новобугский район работать в сельской школе учителем русского языка. И здесь она встретила человека прекрасной души, коллегу. Полюбили друг друга.
- Мы решили создать семью. У обоих только и богатства было - дипломы о высшем образовании, да книги. Жили на квартире у старушки. Работали, помаленьку обзаводились необходимым. Родилась у нас доченька. Мать моя даже не навестила меня в роддоме и позже не приехала повидать внучку. Помощи ни от кого не ждали. Мы с мужем по книге «Домоводство» учились ее купать и пеленать.
Было очень трудно, особенно материально. Но мы не жаловались. Были молодые, здоровые, любили друг друга и как-то преодолевали трудности. За ребенком ухаживали по очереди. Детского садика тогда в селе не было. Иногда и без хлеба сидели, в селе его не продавали, а до райцентра - 15 км. Научилась и хлеб печь, и штукатурить, и шить, и, конечно же, находила время читать и готовиться к урокам.
Потом родился сыночек. И вскоре мы с помощью родителей мужа купили в райцентре домик. Отремонтировали сами и стали жить, работать. Обзавелись друзьями, занимались общественной работой.
Людмила и Николай, красивые, энергичные, участвовали в художественной самодеятельности. Люда играла главные роли в спектаклях. Работали они в одной школе и многие завидовали их отношениям, искренности, обаянию.
- Потом, когда дети подросли, затеяли мы строительство дома. Снова пришлось трудно, денег не хватало, очень экономили. Многое делали сами. Спасибо, свекры помогли. Как же мы радовались своему дому! Посадили сад, цветы, - женщина смахнула набежавшие слезы. - До сих пор плодоносит виноград, яблони и груши, радуют розы, которые мы посадили вместе. Работали, воспитывали детей, радовались жизни. А потом умерла моя бабушка, которая заменила мне мать, молилась за меня, оберегала. И начались мои беды. Некому стало молиться за меня. Стала я болеть. Грипп дал осложнение на сердце. Ревмокардит. Я по несколько месяцев в году проводила в больнице.
А дальше судьба как-то еще неласковее стала обходиться с Людмилой. Упала она с лестницы, повредила позвоночник. Немного подлечилась и вышла на работу. Но боль не отступала, малейшая физическая нагрузка усугубляла ее. Снова больницы, экстрасенсы, знахари. Дошла до института нейрохирургии. Готовили к операции. Но отменили, так как заболела пневмонией. А потом Людмила, насмотревшись на муки больных в отделении, которые приходили своими ногами, а потом их увозили в инвалидных колясках, вовсе отказалась от оперативного вмешательства. Хотя врачи предупреждали ее, что дальше будет только хуже. Но она не опускала рук: писала стихи, много читала.
- Конечно, в школе я, как и многие влюбленные, писала стихи. И в студенческие годы тоже. А потом как отрезало. И вот только в больнице этот дар Божий вернулся ко мне.
За несколько лет, наполненных физическими страданиями, она смогла содержать в порядке дом, работать и готовить к печати первую книгу стихов «Как наше слово отзовется». А болезни и проблемы не отступали. За четыре года перенесла несколько операций, клиническую смерть. Но любовь к жизни, беспокойство за детей и мужа вернули ее к жизни.
Муж перенес инфаркт и требовал заботы и поддержки. Сын служил в армии, в горячей точке, был ранен, чудом остался жив. Хирург, который делал сложную операцию и спас парню ногу, говорил:
- Видно, кто-то сильно молился за тебя Богу.
И это пережила, помогла сыну вернуться к нормальной жизни, закончить заочно институт. Ее муж, Сергей Петрович, продолжал работать, несмотря на уговоры беречь себя, был очень ответственным человеком. Работал на очень важном посту и, по сути, сгорел на работе.
Он перенес несколько инфарктов и инсульт. И Людмила сама, передвигаясь с палочкой, самоотверженно ухаживала за ним. Больница за больницей. Людмила Ивановна умудрялась и другим больным помогать. А в бессонные ночи сами собой слагались стихи. Полные надежды и любви. Сложилась вторая книжечка стихов: «Нет мне покоя». Тираж в 500 экземпляров разлетелся за несколько дней.
- А мужу становилось все хуже и хуже, - продолжает рассказ Людмила Ивановна. - Скоро четыре года, как ушел он из жизни. Такая же красивая осень стояла, как и сейчас. Вы знаете, даже цветы в комнатах, а их у нас всегда было много, все завяли.
Людмила Ивановна тяжело пережила утрату, но не сломалась, выстояла, не потеряла интерес к жизни. Пишет.
- Мне звонят, пишут люди, которым не безразлично мое творчество, которые ждут новых стихов. Спасибо Господу Богу, что мне пишется. Это помогает мне жить, отойти от серых будней, погружает в мир образов, человеческих страстей, возвышенных чувств.
Творческая судьба Людмилы Ивановны оказалась счастливее личной. Болезнь, как известно, не красит, не прибавляет оптимизма, коварно разрушает организм. И ей сделали еще одну сложную операцию, столько боли, страданий снова пришлось пережить. Долго восстанавливалась. А сколько средств ушло! Но она не жалуется. Передвигается с трудом. Радуется и этому. Жалеет тех, кому еще хуже, чем ей.
Несмотря ни на что, она сумела осуществить свою мечту, не сдалась, не сломалась, не пустилась во все тяжкие, не спилась.
Прощаясь со мной, Людмила Ивановна задумчиво промолвила замечательные слова:
- Поняла я, что нет большего счастья, чем жизнь. Горькая или веселая, богатая или бедная, мучительная или легкая - любая! И только тот, кто хоть раз рисковал потерять это бесценное сокровище, кто болел, страдал, уходил и возвращался, может понять, какое это счастье - просто жить!