Корни одного древа

В родословной николаевской девчонки вместилась история целого народа

Я знал ее еще веснушчатой девчонкой, которая то и дело забегала к нам в редакцию, чтобы навестить своего дядю Соломона Григорьевича Бродского, редакционного художника. А он, как правило, щедро делился с ней завтраками и гостинцами, принесенными из дому. Это были первые послевоенные, трудные, голодные годы. Судьба Киры усложнялась еще и тем, что на фронте погиб ее отец, довоенный журналист газеты «Южная правда» Николай Александрович Павлов.

Мать Сарра Григорьевна после скитаний с детьми в эвакуации по разным городам, вначале Северного Кавказа, а затем и Средней Азии, постоянных лишений, больная вернулась в Николаев с двумя дочерьми. Старшая дочь тоже страдала от тяжелого недуга. Обе попали в больницу и вынуждены были поместить Киру в детский дом.

Мы все полюбили эту милую непоседу, которая ухитрялась отлучаться из детского дома, чтобы навестить своего дядю, зная, конечно, что здесь ее ждут угощения. Известно нам было и то, что в детском доме у нее не все ладилось с поведением, проявляла «характер». Даже стоял вопрос об отчислении. Но училась хорошо. А когда ухудшилось ее здоровье, воспитатели решили не наказывать, а подлечить девчонку. Да не как-нибудь, а отправить в знаменитый пионерский лагерь «Артек». Там, может быть, и озлобленность, и нервозность пройдут. И не ошиблись. Кира приехала окрыленной.

А когда она стала старше, решила самостоятельно пробиваться к знаниям. И уехала… Никто не знал, куда. Даже мать. Только когда, оказавшись в далеком Ленинграде, окончила топографический техникум, стала геодезистом, сообщила, что отправляется в первую экспедицию. Их было потом много. Часто верхом на лошадях разъезжала по регионам необъятного Советского Союза.

И вот весной в моей квартире появился неожиданный гость. Киру я, конечно, не узнал. Прошло столько лет!.. Передо мною стояла уже немолодая, но ладно скроенная, спортивного вида женщина с приветливой улыбкой, добрыми глазами, в которых я уловил былые огоньки озорства.

…Мы стали вспоминать прошлое: и доброе, и плохое. А Кира поведала мне не только о своей личной судьбе, но и о случайно обнаруженных необычных, полных романтизма, драматизма и трагедийности ветвях ее родословной.

- Нелегкие годы пребывания в детском доме вспоминаю, как самые незабываемые. А главное - мою воспитательницу Аграфену Васильевну Логинову, которую все ребята ласково называли «Графой». Это были строгие, справедливые и ласковые напутствия, сродни тем, которые дает тренер спортсмену перед ответственным стартом. Она дала их мне перед стартом всей моей последующей сознательной жизни. А директор детского дома Антон Васильевич Кравченко не только заменил мне погибшего на фронте отца, но и личным примером учил, каким должен быть настоящий человек.

Я старалась стать такой. В экспедиции бралась за самое трудное дело, стремилась быть надежным товарищем. Благо, таким же оказался рядом геодезист Юрий Шурыгин, ставший впоследствии моим мужем. А после долгих скитаний в экспедициях мы обрели, наконец, прочную «стоянку» в Подмосковье.

И хотя оба на пенсии, но трудятся. Кира - в знаменитом Институте США и Канады Академии наук России.

- У меня все видные ученые этого института «под контролем», - шутит она. - Я ведь… вахтер, могу у каждого потребовать документы. Вообще, работать здесь приятно. В коллективе, где немало видных авторитетов науки, начиная с академика Арбатова, царит атмосфера уважительного отношения ко всем сотрудникам, в том числе и к обслуживающему персоналу. Приглашают на торжества, «огоньки» и совместные вечера отдыха. Иногда просят меня прочитать свои стихи, в том числе и пародийные, порой нелицеприятные. Не обижаются. Уважают открытость и правду. Это по мне.

Отметим, что последние годы она небезуспешно увлекается литературными пробами. Детдомовскому быту посвятила свою повесть «Шкеты», кочевой жизни геодезистов - рассказ «Жизнь есть жизнь» и другие. Последняя большая обстоятельная работа - поэма «Отец». Но к ее предыстории мы вернемся несколько позже.

Беспокойная натура… Решила поинтересоваться своей родословной. Бабушка по линии отца как-то вскользь рассказала ей о романтической истории любви. В семье видного генерала царской армии Николая Александровича Старка (из древнего рода Старков, некогда приглашенных из Шотландии Петром I для строительства флота) росла красавица дочь. Конечно, регулярные приобщения к высшему обществу, даже к царской семье. Как сказал поэт, спокойна жизнь ее текла… И вдруг - скандал в благородном семействе! Она влюбилась в их садовника Сашку. Никакие уговоры родителей не помогли. Только он! Чтобы спасти свое светское достоинство, Старки при содействии высочайших чинов послали парня учиться в кадетский корпус. Стал офицером царской армии и, конечно, мужем красавицы княгини. Родилось у них пятеро детей…

Оказывается, тот садовник, Александр Васильевич Павлов - Кирин дедушка, а княгиня - Зинаида Старк - ее бабушка, рассказавшая эту романтическую историю.

Но, к сожалению, только начало у этой истории было романтическим. Грянули империалистическая, а за ней и гражданская войны. Поручик Александр Павлов (он - солдатский сын героя Шипки) перешел со своими солдатами на сторону Советской власти. На фронтах гражданской войны вырастает в видного военачальника, командует полком, бригадой, дивизией, армией, один из ближайших соратников М. Фрунзе, М. Тухачевского. Бывало, что рядом с ним в горячие дни сражений находилась и жена - бывшая княгиня Зинаида Старк. Она, как и муж, приняла революцию.

В 30-е годы Павлов становится начальником особого факультета, помощником начальника Военной академии наук имени М. В. Фрунзе. В советском энциклопедическом словаре на 951-й странице Павлову посвящена емкая характеристика как прославленного военачальника. Но если обратить внимание на даты рождения и смерти: «1880-1937», все станет ясно. Был арестован и расстрелян.

Конечно, впоследствии реабилитирован. А в 1980 году в Академии имени Фрунзе с почестями отмечали 100-летие со дня рождения талантливого полководца, бывшего своего любимого преподавателя.

А недавно Кира Николаевна узнает, что в Ярославле живет протоиерей Борис Георгиевич Старк, о котором ей тоже как-то рассказывала бабушка Зинаида.

- Внутренний голос подсказал, - говорит моя собеседница, - что я обязательно должна его навестить.

Отец Борис и его жена Наталья Дмитриевна встретили Киру радушно. Попросили ее все о себе рассказать, затем показали родословное древо Старков и ее место в нем.

Выяснилось, что Кирин дедушка (брат бабушки Зинаиды) генерал Н. А. Старк и его двоюродный брат адмирал Г. К. Старк (отец Бориса), командовавший некоторое время крейсером «Аврора», после Октябрьской революции скрылись, уехали неизвестно куда. Борис остался с матерью в Ленинграде. Но после ее смерти вдруг получил вызов от какой-то шведской тетки. Догадался, что вызов, вероятно, организовал отец.

Здесь бы мне хотелось сослаться не только на рассказ Киры о встрече с отцом Борисом, но и на журнал «Новое время» №35 за 1993 год, в котором была опубликована большая статья «Божье слово адмиральского сына». В ней, в частности, рассказывается, что Борис по приезде в Париж сразу заявил отцу - хочет стать священником. Это не понравилось адмиралу. Он надеялся на материальную помощь сына, его более прибыльную профессию. Ведь адмирал в то время работал в Париже шофером такси. Но сын настоял на своем. Правда, до получения сана священника пришлось работать и токарем, и коммивояжером, ухаживать за бегемотами и крокодилами в зоопарке, экстерном овладевать техническими знаниями, занимать даже инженерную должность.

И все же… Как он сам вспоминает, вначале оказался в кружке дворянской молодежи - Гагарины, Голицыны, Волконские и даже представители династии Романовых. Но они считали: «Раз мы уехали, значит, России нет и быть не может!» Меня удручала их дворянская фанаберия без дворянского великодушия. Другое дело, когда попал в орбиту Русского студенческого христианского движения. Там лекции читали лучшие профессора того времени Бердяев, Булгаков, Флоренский, Зеньковский, Вышеславцев.

В 1937 году он стал священником. Случилось так, что в церкви на знаменитом кладбище Сент-Женевьев де Буа в Париже отпевал, провожая в последний путь, Константина Коровина, Дмитрия Мережковского, Федора Шаляпина, Ивана Бунина и других. И хотя адмирал еще долго не мог примириться с новой участью сына, в конце концов, все же в последние минуты своей жизни позвал его, чтобы исповедал, причастил и похоронил. В годы второй мировой войны участвовал во французском Сопротивлении.

После смерти отца Борис Георгиевич при первой же возможности попросил у советских властей разрешения вернуться в Россию. Конечно, больно было оттого, что большинство членов его семьи и близких людей в свое время подверглись арестам, ссылке, расстрелам. Но Родина есть Родина!

- Как жаль, - сказал он Кире, - что я не знал тебя раньше, что жила в Николаеве. Ведь вскоре после возвращения из Парижа управлял Херсонской епархией, часто бывал в вашем городе.

Пребывание в Ярославле, близкое, доверительное общение с отцом Борисом, то, что она увидела, с каким огромным почтением относятся к настоятелю местного Федоровского собора тысячи прихожан, как преклоняются люди перед его мудростью - все это оказало на Киру Николаевну огромное влияние.

Как личное горе восприняла Кира смерть отца Бориса в 1996 году. Его светлой памяти посвятила свою поэму «Отец».

- Благодаря этому благородному человеку, моему духовному отцу я обрела свою дорогу к храму, - подчеркивает она.

…Калейдоскоп людских судеб. Словно срез противоречивых явлений нашей истории. Дворянка-княгиня выходит замуж за простолюдина. Офицер царской армии становится выдающимся советским военачальником. Отца расстреливают как врага народа, а сын дает своей дочери имя Кира в честь видного партийного деятеля. Бывший адмирал царского российского флота категорически не приемлет советскую власть, бежит за границу, а его сын-священник жаждет возвращения на Родину и здесь искренне служит своему народу. Девушка из детского дома обнаруживает, что все эти люди, в том числе и она - ветви одного родословного древа, и согретого, и обожженного ветрами беспокойных лет. И в одном из своих стихотворений призывает:

Дай, Господи, не хаос,

Дай нам братство.

Дай нам разум и духовное богатство.

Прислушайтесь! Это зависит и от нас с вами.

Моя собеседница снова в Николаеве. Настроение оптимистическое. Полна энергии, планов, надежд и веры в будущее. На этот раз приехала навестить сестру Наташу и полечиться.

- Я уже в четвертый раз отдыхаю и лечусь в николаевских пансионатах «Парус», «Перемога» и «Ингул», в которых для этого созданы все условия. Да и сам воздух родного города целителен. Для меня здесь начинается Родина.

Говорят, что судьба играет человеком. Но и сам человек играет роль в своей судьбе.